Законорожденным не будет.
В 17-м веке рождение ребенка до брака (именно до) для девушки было неприемлемо. Замужним было проще - там имелся муж, которого не обязательно было ставить в известность о том, от кого ребенок. Собственно, в эпоху последних Валуа и первых Бурбонов смотрели более-менее сквозь пальцы на добрачную потерю девственности, но не на добрачное рождение ребенка (см., например, Брантома). Во времена Людовиков XIII и XIV эта тенденция цвела пышным цветом. В 18-м она считалась вполне себе нормой, хотя, кажется, потихоньку шла на спад (проверю, 18-м веком я интересовалась меньше). Дело, видимо, в том, что любовь любовью, страсть страстью, а законное наследование - дело серьезное.
Впрочем, был довольно распространенный вариант, при котором мужчина мог признать родившегося ребенка своим. Это не делало его законорожденным и наследником, но позволяло знатному отцу при желании устроить отпрыска получше многих детей простых дворян, передав ему какие-либо земли и таким образом дав ему титул. Если у оного отца имелись к тому возможности.
Из известных примеров (правда, опять не 18-й, а несколько раньше) - Карл, герцог Ангулемский (внебрачный сын Карла IX Валуа и Мари Туше); Мария-Анна де Бурбон и Луиза-Франсуаза де Бурбон - внебрачные дочери Людовика XIV, мать первой - Луиза де Лавальер, второй - Атенаис де Монтеспан; Мария-Анна в браке стала принцессой де Конти, а Луиза-Франсуаза - герцогиней де Бурбон-Конде. Но это именно знать совсем высокого полета, у которой было что передать внебрачным детям так, чтобы не обделить законорожденных.
Впрочем, с бастардами - традиция давняя. Из более ранних примеров - Антуан Бургундский (Великий Бастард, сводный брат Карла Смелого, герцога Бургундского, внебрачный сын Филиппа Доброго); Жан де Дюнуа, граф де Лонгвиль - бастард Орлеанский (да-да, тот самый, который с Жанной д'Арк; внебрачный сын Людовика Орлеанского и Маргариты Энгиенской). Можно еще поднять историю внебрачных детей Генриха IV Бурбона.
К слову, графу Честерфилду (и это уже 18-й век, правда, Англия) не удалось ввести своего сына в высшее общество - сын не потянул того, что хотел от него отец, и вот тогда ему бастардство припомнили на всю катушку. Я к тому, что к незаконнорожденным, даже если они признаны, светское общество эпохи Просвещения не прощало ни малейшего промаха, даже такого, который законному сыну или дочери запросто сошел бы с рук. Внимание более пристальное, суд более строгий.
Резюме: если герои хотят своему ребенку трудную и, возможно, короткую жизнь - пусть рождают до брака.
--------------------
Сплюнь, когда услышишь, будто новый Мефистофель якобы похож en face на ангела. Всё ложь: он даже в профиль не похож.
|