Игра за старых персов

[Kraken]

Обычно играют за более-менее молодых персов (для хумов это 20-30 лет).
У меня раньше никогда не было в игре физически старых персов.
И как их хорошо водить я понимаю с трудом.

Итак предистория .
Герои(гудовая партия низкого уровня) были взяты Туманами из Кормира(ФР) в РЛ.
Их затянуло в Баровию.
Они попытались найти ночлег,но когда народ узнал что "они их другого мира " (они этого не скрывали) их никто не захотел пускать.

В конце концов их пустил местный пизянин,при условии что они ему помогут
(он узнал что в партии есть клирь).
Что он просил : у него 2 детей,сын и дочь. У сына(12 лет) была собака,в которой он души не чаял.Она умерла от болезни.
Тогда сын стал хмурым и печальным.Часами он стал сидеть около пустой будки.А иногда даже разговаривать с несуществующей собакой.
И его сестра клянется,что пару раз слышала - брату кто-то из будки отвечает :-) Хотя возможно что ей показалось.

Первое что сделала "умная" партия - разломала будку нафиг.
Парень увидев это побледнел,и молча ушел.

А через пару часов его сестра прибежала крича:"Брат повесился!!!"
Семья и персы пошли за ней,и в амбаре нашли братца,болтающегося в петле.

После чего крестянин стал гнать партию взашей("Я думал что вы мне поможете,а вы вот к чему привели").
Грустная партия ушла из деревни.

После этого партия отыграла в целой серии модулей(при этом немного поредев :-).
И периодически их мучил навязчивый сон - по берегу реки бегут мальчик с большой собакой.
В конце концов они ушли на покой.

Сюжет приключения,которое я готовлю:

В старости (60-70 лет) персы не выдерживают угрызений совести.
И решают вернутся в ту деревню.
Могут узнать они вот что - после смерти сына крестьянин и его семья некоторое время жили в доме,но потом не выдержали и уехали куда глаза глядят.
Дом стоит заброшенным,и никто в него не селится - говорят,что там привидения.


Однако я плохо представляю один момент - как водить старых персов.
Может чего посоветуете?
Моть кто уже водил партию дедов :-)?

[Геометр Теней]

скажите мне одно, кто нибудь хоть раз видел 40-50 летнего варвара который в молодости душил голыми руками драконов и плевком прошибал рыцарские латы?
они не встречаются не потому что у них гипоксия, а потому-что мрут от острых отравлений металлом (три меча в брюхо (с))

Ну, есть аж в сагах прототипы. Ну вот, например, сага об Эгиле:

Эгиль, сын Скаллагрима, теперь совсем состарился и стал неповоротлив. Зрение и слух у него ослабели, а ноги плохо его слушались. Он жил тогда в Мосфелле, у Грима и Тордис. Однажды, когда он шел вдоль стены дома, нога его подвернулась, и он упал. Какие-то женщины увидели это, засмеялись над ним и сказали:

— Плохо твое дело, Эгиль, если ты сам валишься с ног!

Тогда Грим сказал:

— Когда мы были молоды, женщины меньше насмехались над нами.

А Эгиль сказал:

Я как лошадь в путах —
Оступиться легко мне.
Мой язык слабеет,
Да и слух утрачен.

В конце концов Эгиль совсем ослеп. Однажды зимой, в холодную погоду, Эгиль подошел к огню погреться. Стряпуха сказала, что странно, когда такой человек, каким был некогда Эгиль, путается теперь под ногами и мешает работать.

— Позволь мне погреться у огня, — сказал Эгиль, — не будем ссориться из-за места.

— Вставай! — отвечала она. — Иди на свое место и не мешай нам.

Эгиль тогда встал, пошел на свое место и сказал:

У огня, ослепший,
Я дрожу. Должна ты,
Женщина, простить мне
Глаз моих несчастье.
Англии владыке
Я певал, бывало.
Слушал он охотно,
Золотом платил мне.

Еще как-то раз Эгиль подошел к огню погреться. Один человек спросил его, не замерзли ли у него ноги, и сказал, чтобы он не держал их слишком близко к огню.

— Так я и сделаю, — сказал Эгиль, — но мне теперь нелегко ставить ноги куда надо. Я ничего не вижу, а слепота делает неловким.

И он сказал тогда вису:

Еле ползет
Время. Я стар
И одинок.
Не защитит
Конунг меня.
Пятки мои
Как две вдовы:
Холодно им.

В первые дни правления Хакона Могучего Эгилю пошел девятый десяток. Во всем, кроме зрения, он был еще крепок. Однажды летом, когда люди собирались на тинг, Эгиль попросил Грима, чтоб он взял его с собой. Гриму не понравилась эта просьба. И когда Грим и Тордис разговаривали друг с другом, Грим сказал ей, о чем Эгиль просил.

— Я хотел бы, — добавил он, — чтоб ты выведала, что кроется за этой просьбой.

Тордис пошла к Эгилю, своему родичу. Самой большой радостью для него было разговаривать с нею. Придя к нему, Тордис спросила:

— Это правда, дядя, что ты хочешь поехать на тинг? Я хочу, чтобы ты мне сказал, что ты там думаешь делать.

— Я скажу тебе, — отвечал он, — что я задумал. Я хочу взять с собой на тинг оба сундука, которые мне подарил когда-то конунг Адальстейн. Оба они полны английским серебром. Я хочу, чтобы сундуки втащили на Скалу Закона, где всего больше народу. Потом я раскидаю серебро, и было бы удивительно, если бы люди мирно поделили его между собой. Я думаю, тут будет довольно и пинков и пощечин, и возможно, что в конце концов все на тинге передерутся.

Тордис ответила:

— Это была бы великолепная шутка, она бы осталась в памяти, пока страна обитаема.

Потом она пошла к Гриму и сообщила ему намерение Эгиля.

— Нельзя позволить, чтобы он осуществил такой чудовищный замысел, — сказал Грим.

И когда Эгиль опять заговорил с ним о поездке на тинг, он отсоветовал ему ехать. Так Эгиль остался дома. Ему не нравилось это, и он был очень не в духе. Летом из Мосфелля перегоняли скот на горные луга, и Тордис была в горах во время тинга. Как-то вечером, когда люди в Мосфелле уже ложились спать, Эгиль позвал двух рабов Грима. Он велел привести ему лошадь.

— Я поеду помыться на горячий источник, — сказал он. Собравшись, он вышел, взяв с собой свои сундуки с серебром. Он сел на лошадь, выехал за ограду и поехал по лугу за пригорок, пока не скрылся из виду. А утром, когда люди встали, они увидели, как по холму к востоку от двора бредет Эгиль и тянет за собою коня. Они пошли и привели его домой. Но рабов и сундуков больше не видели, и о том, куда Эгиль спрятал свое серебро, было много догадок.

В Мосфелле к востоку от двора есть в горе овраг. При внезапной оттепели оттуда низвергается водопад. И вот после спада воды в этом овраге стали часто находить английские монеты. Некоторые высказывают догадку, что Эгиль спрятал там свое серебро. Ниже Мосфелля есть большие и очень глубокие болота. Многие думают, что Эгиль утопил там свое серебро. К югу от реки есть горячие источники и возле них большие ямы, и некоторые предполагают, что Эгиль спрятал свое серебро в них, потому что именно там часто видны блуждающие огни. Эгиль сказал, что убил рабов Грима, а серебро спрятал. Но где он его спрятал, этого он не сказал никому.

Осенью Эгиль заболел, и болезнь свела его в могилу. Когда он умер, Грим велел одеть его в лучшие одежды. Потом он велел отнести его на мыс Тьяльданес (Палаточный Мыс) и насыпать там могильный холм. В этом холме Эгиля похоронили вместе с его оружием и одеянием.